Ярослав Сусов, Артем Терентьев и внук Яшина гуляют по точкам великой жизни.
Сегодня 95 лет со дня рождения Льва Яшина. Главного футболиста в истории нашего футбола.
Его жизнь полностью связана с Москвой: здесь он родился и рос, играл за одну команду и на одном стадионе, влюблялся и становился мировой звездой, общался с людьми и рыбачил.
Мы прогулялись по главным местам жизни Льва Яшина вместе с его внуком Василием Фроловым. Когда-то он тоже начинал строить вратарскую карьеру: учился в школе «Динамо» и играл за дубль, но уровень основы не потянул, а дубль – перерос.
Василий не стал большим футболистом, но остался главным публичным хранителем памяти дедушки. Он хранит всю историю семьи Яшиных: изучал архивы и пересматривал матчи дедушки, годами расспрашивал о нем бабушку Валентину Тимофеевну, а некоторые детали – узнает у мамы Ирины Львовны.
И теперь передает наследие дедушки и всей семьи – например, консультировал авторов фильма «Лев Яшин. Вратарь моей мечты».
Мы встречаемся возле первого дома Яшина – на Миллионной улице, 15. Василий – с кофе и в мерче «Динамо» с автографом дедушки на рукаве.
Предупреждает: «Если что, буду иногда позванивать маме» – и начинает рассказ. Как настоящий музейный экскурсовод.
Первый дом Яшина: здесь он жил до 16 лет, разводил голубей и начал играть в футбол
Двор довоенного детства Льва Яшина без контекста кажется совершенно обычным: темно-желтые стены домов, детская площадка посередине, где-то висят кеды на шнурках, рядом прогуливаются пацаны с чипсами и газировкой.
Разве что дома из далекой эпохи и памятная табличка подчеркивают историчность локации.
При Яшине на месте скамеек и детской площадки стоял самострой.
«Двор был заполнен сараями, – писал Яшин в книге «Записки вратаря». – В них мы устраивали тайные совещания перед началом военных действий с соседними домами, в них кое-кто покуривал в рукав.
В них мы делали маленькие железные пистончики, которые потом подкладывали на трамвайные рельсы. Пистоны взрывались под колесами автоматной очередью, разъяренный вожатый выскакивал из кабины, а мы, спрыгнув с подножек, мчались врассыпную. В одном из сараев была оборудована голубятня, где мы с отцом держали голубей.
Зимой покатые крыши сараев служили нам трамплинами, с которых мы прыгали на лыжах. Падали, ушибались, набивали огромные синячищи, зато учились крепко держаться на ногах, не бояться высоты, владеть своим телом».
Отец Яшина – Иван Петрович – работал на заводе, где и познакомился с будущей женой, Анной Митрофановной.
«Мама Льва Ивановича рано умерла – простудилась. Болезнь тогда довольно быстро развивалась: 30-е годы, антибиотики достать очень сложно, – рассказывает Спортсу’‘ Василий Фролов, внук Яшина. – Дедушка рос, по сути, во дворе: Иван Петрович, возвращаясь с завода, находил сына в компании старших ребят в подъезде. Такой сын полка. Спустя два года Иван Петрович снова женился – на Александре Петровне. Добрейшая женщина. Она полюбила Льва Ивановича как родного, окутала теплом и любовью».
Во время войны завод и всех работников эвакуировали под Ульяновск. И семья Льва Ивановича туда переехала. Его в 12, как и всех ребят со школы, отправили работать на завод. Помогать взрослым.
«Это тяжелое испытание, – рассказывает Василий Фролов. – 12 часов смена, работа на станках, пусть и самых простых. Дедушка тогда и курить начал. Отец ему сам приносил сигареты, чтобы тот за станком не уснул, руку не повредил.
Никотин ведь бодрит.
Но сейчас думаю, что такое испытание в чем-то и помогло: 12 часов пилить детали – представляете какая это концентрация? С самого детства. Такая же, как и у вратаря – на мяче.
В 16, когда закончилась война, Яшин вернулся домой – на Миллионную улицу. А завод перенесли в Тушино. А тогда просто так с завода не уйдешь – приходилось через весь город ездить на работу. С четырьмя пересадками на трамвае».
В Тушино Яшин играл в местной команде и в ДК «Красный октябрь» познакомился с будущей женой
В Тушино Лев Иванович жил на улице Свободы 24/9, в доме на берегу реки Сходня.
Сначала Яшины жили в коммуналке. Позже ее расселили, и семье дали квартиру чуть севернее, в районе метро Сходненская.
Теперь до предприятия было недалеко. Работал Яшин на заводе № 500 НКАП. Сейчас он тоже функционирует – называется «Московское машиностроительное предприятие имени В. В. Чернышева», а в архиве отдела кадров до сих пор хранится бумажная карточка сотрудника Яшина Л.И. Без фотографии.
У Яшина в жизни было два близких друга: Михаил Галунов и Владимир Шабров. Они вместе работали на заводе.
Папа Льва дружил с папой Михаила, так что они друзья детства, жили рядом и общались всю жизнь. Владимир Шабров стал потом его партнером по команде (Шабров играл за «Динамо» с 1950-го по 1959-й и даже провел два матча за сборную СССР – Спортс’’).
Полноценный путь в футболе посреди рабочих будней начался с внезапной записки в коридорах завода.
«За годы войны забыл об играх, и когда в одно прекрасное послевоенное весеннее утро увидал в заводской проходной большое объявление: «Желающие играть в футбол, записывайтесь в секцию у Владимира Чечерова», – глазам своим не поверил.
Моя жизнь складывалась безоблачно, и время летело незаметно. Работа, учение, футбол, хоккей (в него я играл не в воротах, в нападении) – всюду дело клеилось. Одолел семилетку. В свои неполные 18 лет был уже и слесарем, и строгальщиком, и шлифовальщиком, имел приличный рабочий стаж и правительственную награду – медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
«Товарищ Чечеров был КМС по настольному теннису, – рассказывает Василий Фролов. – И у него не было одной руки – ампутировали после ранения. Чечеров назначал позиции, просто смотря на антропометрию ребят.
Лев Иванович никогда не играл на воротах. Но раз сказали – значит, на воротах. Вдруг выгонят [если откажется]?»
Яшин играл на стадионе «Красный октябрь». Здесь сейчас – памятная табличка.
И фотографии Яшина около стадиона.
Он провел тут несколько лет. А потом вдруг бросил работу и завод.
«Накопившаяся за годы усталость начала давать о себе знать, – писал Яшин в биографии. – Что-то во мне вдруг надломилось. Никогда не слыл я человеком с тяжелым или вздорным нравом. А тут ходил какой-то весь издерганный, все меня на работе и дома стало раздражать, мог вспыхнуть по любому пустяку. После одной такой вспышки я собрал вещички, хлопнул дверью и ушел из дому. Ходить на завод тоже перестал».
«Лев Иванович был смелым и делал не как сказали, а как чувствуется, – объясняет Василий Фролов. – В один момент он просто перестал ходить на завод. Родители этого не поддержали. Они поругались. Лев Иванович жил прямо на заводе, в раздевалке. Его могли посадить в тюрьму за тунеядство.
Но папа Владимира Шаброва подсказал им идею. И Лев Иванович с Шабровым пошли в армию. Служили – и играли в футбол при обществе «Динамо». Днем Яшин охранял, вечером – играл за часть.
Там его заметил Аркадий Чернышев и позвал играть за молодежную команду «Динамо».
В 1949-м Яшин уже играл в «Динамо», а через год дебютировал за основу. Молодой вратарь все еще жил в Тушино – и в свободное время по выходным ходил на танцы в ДК «Красный октябрь».
Именно тут он познакомился с будущей женой – Валентиной Тимофеевной Шашковой.
«Дедушка пригласил бабушку на танец, а через шесть лет они поженились, – рассказывает Василий Фролов. – Встречались четыре года, из которых три Лев Иванович предлагал Валентине Тимофеевне руку и сердце. В 1954-м он уже был чемпионом страны, обладателем Кубка и основным вратарем «Динамо». Серьезный жених!
Когда они пришли в ЗАГС, бабушка попросила оставить ей фамилию Шашкова. Потому что он уже такой великий футболист, на него столько девушек зарится. Думала: «Сейчас быстро разведемся еще небось, а мне фамилию менять». Дедушка психанул – и ушел из ЗАГСа. Только через некоторое время после этого поженились».
Яшин мечтал попрощаться с воротами «Динамо» перед смертью (но так и не смог). Теперь стадион назван в его честь, а рядом – памятник
«В 1950-м дедушка стал третьим вратарем «Динамо». Основным был Алексей Хомич, вторым – Вальтер Саная. Накануне матча против «Спартака» Саная заболел, а Хомич получил травму за 15 минут до конца.
Дедушка рассказывал в интервью, что у него тряслись ноги и руки, все кричат, от волнения ворота кажутся огромными.
В самом конце матча при счете 1:0 Лев Иванович побежал на мяч и столкнулся с защитником. Они оба упали, а спартаковец Паршин забил в пустые ворота. Кстати, Паршина в фильме «Лев Яшин. Вратарь моей мечты» сыграл один из моих лучших друзей, с детства болеющий за «Динамо».
Через неделю Яшину дали второй шанс. Он сыграл против тбилисского «Динамо». После первого тайма московское «Динамо» вело со счетом 4:1, а во втором, как рассказывала Валентина Тимофеевна, дедушка много ошибался и привез пенальти – счет стал 4:4.
Тогда ко Льву Ивановичу подошел нападающий «Динамо» Бесков – и сказал: «Не переживай, я еще гол забью!» И забил! «Динамо» выиграло – 5:4. А дедушку отправили в дубль на два года.
В 54-м на тот момент тренер «Динамо» Михаил Якушин омолаживал состав – на место легендарного Хомича взял Льва Ивановича. Дедушка тогда тренировался одновременно и в футболе, и в хоккее, где у него как раз были первые успехи в спорте: бронзовые медали 53-го года и Кубок СССР. В итоге выбрал футбол: в 54-м стал основным и в «Динамо», и в сборной».
Лев Яшин провел в «Динамо» всю профессиональную карьеру. И все эти 20 лет играл на стадионе «Динамо».
«Для Льва Яшина стадион «Динамо» – второй дом. Его поле – самое родное место на планете Земля.
За две недели до смерти ему вручили звание «Героя Социалистического Труда». Домой приехала большая делегация. Льву Ивановичу уже было плохенько. Валентина Тимофеевна вспоминала, как он тогда сказал: «Не нужна мне награда. Лучше бы я съездил на «Динамо» – с воротами попрощаться».
Вот мы фильм «Лев Яшин. Вратарь моей мечты» и закончили сюжет так, как он хотел закончить жизнь: в финале Яшин приходит на стадион с палочкой и прощается».
Для семьи Яшиных стадион «Динамо» до сих пор очень важное место.
На него постоянно приходила Валентина Тимофеевна и смотрела матчи «Динамо», двоюродная сестра Василия Ирина с мужем не пропускают игры бело-голубых. А у Василия вообще есть маленький ритуал.
«Перед каждый матчем «Динамо» я прихожу на стадион заранее. Сначала – прикасаюсь к камню.
Потом – кладу бейсболку на памятник Льву Ивановичу. Так что, если ее увидите, то я на матче.
А потом встаю в сторонке и смотрю, как ко Льву Ивановичу подходят, как паломники, болельщики. Приходят все: спартаковские болельщики прямо в красно-белых шарфах, гости из других городов, с женами и детьми. Так приятно, что традиция сохраняется – и на стадионе есть какое-то знаковое место не только на самой арене».
После смерти Яшина стадион «Динамо» назвали в его честь. Полное название футбольной арены и сейчас – «Центральный стадион «Динамо» имени Льва Яшина».
Только Валентина Тимофеевна была против.
«Она сказала, что стадион не надо называть именем Льва Ивановича, – рассказывает Василий Фролов. – Потому что на нем играли и другие великие футболисты, легкоатлеты и чемпионы. Но все понимают, что самый известный в мире человек, игравший на стадионе «Динамо» из нашей страны, это Лев Яшин.
Я тоже разговаривал с бабушкой по этому поводу. Но никогда не пытался ее переубедить. Слушал ее мнение, объяснял, подводил, что было бы здорово назвать стадион именем дедушки. Совместными усилиями получилось – и она дала согласие».
Дом на Кутузовском: здесь Яшин стал чемпионом Европы и получил «Золотой мяч». И здесь после Чили окна разбивали камнями
«В 54-м после свадьбы клуб выделил им квартиру на Кутузовском, где они прожили 10 лет. Вот эти три крайних окна слева – на втором этаже. Здесь в 1957-м появились на свет моя мама Ирина Львовна, моя тетя – Елена Львовна в 1962-м».
Дом Яшиных на Кутузовском – совсем не такой пафосный, как может показаться, но милый и аккуратный. Небольшая квартира на втором этаже, тихий двор с розочками.
Василий звонит маме Ирине Львовне – и уточняет:
«Мамуль, привет! А дедушке квартиру на Кутузовском дали или..?»
«Ааа, история умалчивает».
«Какое-то из этих окон в 62-м разбили камнем – после неудачного ЧМ в Чили. Бабушка рассказывала: и для Льва Ивановича, и для всех футболистов стало шоком, что виновником сделали именно Яшина.
У меня есть версия, почему так произошло. Когда готовился к фильму, изучал его карьеру досконально: смотрел полные матчи (в том числе тот самый с Чили на ЧМ-1962), много читал, общался с бабушкой.
Выделю два ключевых момента.
Первое: подготовка к ЧМ была безобразной – за 30 дней сборная СССР сыграла 18 (!) товарищеских матчей в Латинской Америке, последний – за три дня до турнира. В 10 матчах выходил Лев Иванович. Я так понимаю, кто-то хотел на нашей сборной заработать – и повез ее в коммерческое турне прямо перед ЧМ.
Если посмотрите обзоры, увидите, что наша сборная выглядела как выжатый лимон. И из группы вышли со скрипом. Сначала 2:0 с Югославией, где Лев Иванович тогда вытащил сборную. Потом 4:4 с Колумбией (вели 4:1 – Спортс’’), когда случился курьезный гол: дедушка на угловом крикнул защитнику «ты» – мол, играй в мяч, – а тому послышалось «я». Такой корявый сухой лист получился.
Второй момент: против Югославии Лев Иванович получил травму – и против Чили, возможно, играл с сотрясением. Но даже так, если смотреть матч полностью, дедушка здорово выглядел. Посмотрите лучшие сэйвы XX века – на пятом месте будет спасение в матче с Чили. Когда Лев Иванович качнул нападающего, выходившего один на один, – показал, что идет в одну сторону, а прыгнул в другую.
Это топ-момент и по современным меркам.
Но, естественно, после провала сборной советская пресса не могла написать: «Безобразная подготовка перед ЧМ привела к такому результату. Надо увольнять чиновников». Проще было найти козла ощущения – и все свалить на Яшина. И началось: освистывали всем стадионом, колеса машины прокалывали, стекла били, весь подъезд исписан ругательствами.
Травля дошла даже до детей: когда моя мама пошла в первый класс, учительница вывела ее к доске и сказала: «Это дочь человека, который опозорил страну».
Слава богу, в «Динамо» были умные тренеры и руководили: сначала ставили только на выездные матчи, а потом отпустили до Нового года в отпуск. Валентина Тимофеевна поддержала: «Лева, давай-ка на фиг заканчиваем с тренировками. Поехали в Подмосковье – будешь рыбу любимую ловить, по лесу гулять».
Недели через три Лев Иванович вернулся на тренировки в дубль.
А 63-й провел просто блистательно: чемпионство с «Динамо» за пять туров до конца (пропустил всего шесть в 28 играх, 11-12 матчей подряд на ноль), гениальная игра против сборной мира, отличная – против Италии [в отборе на Евро], где он взял пенальти от Сандро Маццолы. Тот прежде ни разу не промахивался.
Как итог – «Золотой мяч». Первый и единственный, который достался вратарю.
Знаете, что меня восхищает в дедушке – его всегда манило что-то новое. У него были смелость и желание делать как чувствовал. Огромное творческое любопытство – в том числе на поле. Ведь его игра за пределами штрафной (что на тот момент было откровением) не тактическая наработка, не подсказ тренера – Лев Иванович просто так чувствовал.
Ему хотелось быть рядом с мячом.
Самая крутая игра, которую я пересматривал, наверное, раз 10, это дополнительный матч с Англией на ЧМ-1958. Рекомендую: поможет понять, насколько дедушка опередил время. Как часто он играл за пределами штрафной – на последней минуте вообще на замахе убирает нападающего. А сколько сэйвов совершил, как технически исполнял! Если разобрать его стойку, баланс, как двигался, делал подшаги – 100 процентов он бы быстро адаптировался к современному футболу.
Он был мегаигровик – находил возможность для игры, даже гуляя в парке. Просто мог идти – и подпрыгнуть, чтобы листок поймать. Во всех интервью он такой серьезный, но, как понимаю, это работа на камеру – так было положено в обществе. Но в душе он всегда был веселым человеком, который постоянно улыбался, любил новое.
Как-то он сказал, что больше всего благодарен футболу за то, что мог путешествовать и увидеть мир. Очень любил людей – все хотели с ним постоять, посидеть рядом. Ему это внимание на самом деле нравилось. Он заряжался [от всех] энергией. Валентина Тимофеевна рассказывала, почему он в итоге выбрал футбол, а не хоккей – потому что на трибунах больше людей.
Когда он приходил с матчей, то первое, что спрашивал у Валентины Тимофеевны: «Ну как я там торчал?» В смысле – как я выглядел. Классно, красиво, форма хорошо сидела? Ему была очень важна эстетика».
Яшин рыбачил возле базы «Динамо» в Новогорске. Каждое лето там снимали домик – и он пешком ходил с удочкой на Сходню
«В «Новогорске» Яшин проводил чуть ли не больше времени, чем дома, – рассказывает Василий Фролов. – Там была подготовка к матчам. Раньше это просто дома с кроватями, столовая и два поля. Сейчас все очень сильно поменялось.
Где-то с 1959-го в периоды с июня до августа Лев Иванович и Валентина Тимофеевна с дочками снимали домик и селились недалеко от базы.
Жили небогато. Лев Иванович был оформлен как военный, получал зарплату и суточные во время поездок. Многие покупали вещи за границей, а потом перепродавали. Яшин категорически этим не занимался. Он вообще был бессребреником.
Хотя любил автомобили. В 1958-м купил «Волгу», а потом три года отдавал за нее долги. Его блага выражались не в деньгах, а в возможностях: что-то купить без очереди, его приглашали на концерты и спектакли. Валентина Тимофеевна рассказывала, что он покупал дорогие вещи. Мог потратить сразу ползарплаты! Но никогда не думал, где взять еще денег. Хватило – купил. И ждал следующую зарплату. Никогда не просил повышения, никогда не просил квартиру.
Бабушке приходилось через жен других игроков и начальников намекать: «Поговори со своим, может, пора?»
У Льва Ивановича была еще одна неизвестная страсть. Где-то в 1963 году он купил видеокамеру. Он снимал на нее поездки с командой, жизнь, семью, шашлыки, рыбалку.
После смерти Валентины Тимофеевны мы нашли эту камеру и пленки. Так что у нас остались 150 минут видеоматериалов, которые снял лично Лев Иванович.
Я посмотрел все эти пленки и открыл дедушку по-новому, увидев его совершенно по-другому. Он радовался жизни, смотрел на все с позитивом, замечал разные мелочи – природу, друзей, эмоции. Он даже давал кому-то камеру и просил поснимать себя на тренировке!»
Другая важная страсть Льва Яшина – рыбалка. Все знают, что Лев Иванович постоянно ловил рыбу, а его любимое место – в районе Новогорска.
Мы с Василием Фроловым отыскали ту самую локацию, на которой сделаны самые известные фотографии Льва Яшина с удочкой.
Воссоздать эту фотографию в 2024 году невозможно. За 50 лет река Сходня заросла травой и деревьями, но мостик на заднем фоне все равно угадывается.
«Лев Иванович любил рыбалку с подросткового возраста. Это были его ритуал и медитация. До матчей он так настраивался, после – расслаблялся. Ему было важно не поймать рыбу, а получить удовольствие от процесса.
Он ездил ловить рыбу и к родне в Рыбинск, и по любимым местам Подмосковья. Но вообще в любой точке мира искал, где бы порыбачить. Даже в Бразилии и Перу первым делом спрашивал об этом.
А еще очень любил зимнюю рыбалку. Дедушка ездил на нее с друзьями с завода. После ампутации [ноги] ему сделали специальные санки, чтобы он мог рыбачить зимой на льду.
Кстати, у дедушки был любимый воблер. Мы передали его сообществу «Динамовская рыбалка» – теперь это их реликвия».
Квартира-музей на Чапаевском переулке: тут Василий Фролов познакомился с дедушкой, играл мячиком с автографом Пеле и пил с бабушкой кофе с лимоном
С 1964-го, уже после «Золотого мяча», Яшиным дали квартиру на Соколе. В ней Лев Иванович и Валентина Тимофеевна прожили до самой смерти.
«В то время это были суперкрутые условия. Заслуженная 120-метровая квартира в сталинском доме с лепниной, люстрами, даже мебель предоставлялась, – рассказывает Василий Фролов. – Там мы с дедушкой впервые увиделись. Он гулял со мной в Чапаевском парке.
Валентина Тимофеевна рассказывала, что он с удовольствием с нами гулял. Либо играл, либо возьмет газетку – и читает. Один раз забавный случай был: выходит бабушка во двор, дедушка газету читает, а мы с сестрой – кто где: я на дерево залез, сестра на колесе крутится. Бабушка говорит: «Лева, ты чего? Ушибутся же» – «Да они сейчас в такой безопасности по сравнению с тем, как мы играли в детстве. Все нормально».
Единственное четкое воспоминание: утро, я тихонько пробираюсь в комнату, пахнет табаком. Подхожу к кровати, где спят бабушка с дедушкой – кровать мне по плечо. Дедушка улыбается, поднимает одеяло: запрыгивай греться.
Я вижу, что одна нога у него целая, а у второй – нет половины. Залезаю под одеяло, прижимаюсь – и до сих пор помню то ощущение: так хорошо, так спокойно.
Это была квартира-музей. Там очень много регалий. Куда ни глянь – везде что-то, связанное со Львом Ивановичем. Призы, подарки, автографы – все время что-то дарили.
Родители все время привозили нас к бабушке с дедушкой на выходные. Елена Львовна – Сашу и Наташу, Ирина Львовна – меня.
Квартира большая, так что детская для нас была просто огромной. И мы в ней играли в футбол! Бабушка не очень это жаловала и боялась, что мы можем что-то разбить. Да и мы нет-нет сбивали висюльки с хрустальной люстры.
Как-то весной мы с братом увидели небольшой мячик на хрустальной вазе. Втихаря взяли его и сказали: «Бабушка, мы ушли гулять». Поиграли в футбол во дворе на асфальте.
Возвращаемся домой – и нас встречает бабушка: «Что же вы, балбесы, наделали? На этом мяче был автограф Пеле!»
Мы и подумать не могли! После этого футбола автографа Пеле на мяче не стало… С другой стороны, кто еще играл в футбол мячом с автографом Пеле?
При каждом удобном моменте я приезжал к бабушке. Покупал что-то сладенькое в магазине – и заходил. Она очень любила кофе. Пила его с долькой лимона и сигареткой – и рассказывала истории.
Большинство историй я слышал по несколько раз, но она их так интересно рассказывала! У нее была хорошая и яркая речь – она же работала журналисткой.
На поле дедушка был резкий, совершал броски и прыжки. А в жизни совсем другой – крайне медлительный.
Бабушка вспоминала: «Он придет домой, неспешно снимает куртку, ве-ешает, иде-ет, сади-ится, берет пачку сигарет, медленно достает сигарету, берет спички. Я не понимала, как он вообще зажигает спичку, так медленно чиркая!»
Причем это не из-за усталости – просто такая манера движений.
Расскажу еще одну историю. У меня двое детей: Леве – 12 лет, Любе – 8. Когда Леве было 4 года, он еще не говорил. Ему ставили диагноз «речевая алалия».
Мы отвели Леву к психологу, чтобы узнать, почему он не говорит. И психолог, женщина чуть больше 50 лет, посмотрела на него и спросила: «А у вас случайно не было каких-то уникальных или необычных людей в роду?»
Оказалось, она писала диссертацию по психологии спортсменов и описывала в качестве примера Льва Ивановича. Оказывается, иногда человек может видеть время чуть медленнее, для него все вокруг немного медленнее. Судя по всему, Лев Иванович чувствовал время немного по-другому, поэтому он мог читать игру и успевать на поле там, где другие не могли. А за пределами поля это проявлялось в плавности и неспешности».
И тут Василий прерывает рассказ: «Сейчас покажу ритуал!»
Фролов подходит к подъезду, разворачивается, делает примерно 10 шагов в сторону и показывает пальцем:
«Видишь вон то окно на третьем этаже? Каждый раз, когда я уходил от бабушки, я доходил до соседнего подъезда, разворачивался – а в окне стоит бабушка и машет рукой.
Как бы хотел сейчас развернуться и увидеть бабушку там, в окне…»
Каково это – быть внуком великого Яшина? Фролов пытался стать вратарем, но когда закончил в 24 – стало гораздо легче. И теперь тренирует вратарей в своей академии
В квартире на Чапаевском переулке сейчас живет двоюродная сестра Василия Наталья с семьей.
Теперь это уже не музей Льва Яшина, хотя и при жизни Валентины Тимофеевны там почти не бывало журналистов и посторонних.
После ее смерти реликвии передали в музей «Динамо».
«Для бабушки это была большая часть жизни, – говорит Василий Фролов. – Нам с сестрой все-таки не так важно, чтобы это было постоянно перед глазами. В музее надежнее. Честно говоря, я переживал, когда к бабушке или сестре кто-то приходил в гости. Там же медали чемпионата Европы, чемпионата СССР просто висели на всеобщее обозрение. Но ничего не пропало.
У моей мамы, Ирины Львовны, хранятся бутсы Льва Ивановича.
Один раз мне очень повезло. Мы бабушкой всегда классно болтали, а тут она была в очень хорошем настроении. И сказала: «Вась, у нас тут вон сколько всего. Если хочешь, возьми себе что-нибудь. Пусть стоит у тебя дома».
Я уже знал, что хочу. Попросил у бабушки главный индивидуальный приз всего российского футбола, который намного круче «Золотого мяча». Это приз лучшему вратарю XX века от Международной федерации футбольной истории и статистики. Уникальная награда!»
Василий Фролов тоже начинал футбольную карьеру в «Динамо». Как дедушка.
«Еще в садике понял, что мой дед – какая-то грандиозная и великая личность. Не знаю как – просто чувствовал.
Когда стал подростком, для меня дедушка был чрезмерной величиной. Любое слово в мой адрес по поводу дедушки ощущалось очень уж остро. Особенно, если кто-то говорил: «У тебя дед – Яшин, а ты тут привез…»
После 17 лет у меня был непростой период – так боялся подвести его и опозорить фамилию, что немного сходил с ума. Переходя во взрослый футбол, хотел держать дедушкину планку. Что, конечно, нереально. И я начал себя грызть.
Например, накосячил в одном моменте за игру, хотя мяч мог и в аут улететь. Все про это забывали, команда побеждала, а я все равно переживал. Думал не об игре, а о том, что не имею право ошибаться.
Жаль, что тогда не попал к психологу – всем советую: в Европе научились работать с детьми великих футболистов – с зарубками в голове о необходимости превзойти и не позорить отца.
А тогда я просто не выдержал – и в 24 завершил карьеру. Как камень с души упал.
Кроме футбола я особо ничего и не видел. Я был вратарем, а больше ничего не знал и не умел. И пошел учителем физкультуры.
Параллельно пытался стать судьей. Работал на КФК до 26 лет, но когда пришел Роберто Розетти [экс-глава департамента судейства РФС в 2011-2013-м], ввели правило: в 26 арбитр должен уже работать минимум во Второй лиге. Позже заходить нельзя. Тогда многие заходили в судейство после карьеры – их всех отсекли.
Не знал, что делать. Но тут мой хороший друг Александра Альпов позвал в коммерческую «Школу мяча».
Я стал тренировать вратарей. Когда в «Динамо» об этом узнали, быстро вышли на связь: «Вась, может, ты к нам?» Так вернулся в родную академию – проработал пять лет. Тренировал Ваню Зирикова, который сейчас звезда Медиалиги, Илью Купцова, который уже играл за «Динамо», а сейчас в аренде в КАМАЗе.
Было здорово, но хотел создать что-то свое. Плюс второй ребенок родился, и нужно больше зарабатывать».
Так Василий Фролов создал вратарскую академию имени Льва Яшина. И сейчас это главное дело его жизни помимо сохранения наследия и памяти о великом дедушке.
Фролов вдохновляется сербской вратарской академией VK1 и дружит с основателем Выборгом Коцейчем. Василий ездил к нему в школу в Белград и там поразился: на стометровом поле восемь ворот, тренируются только вратари, никаких криков и ора, упражнения проходят под музыку, а среди воспитанников Ваня Милинкович-Савич.
В академии Василия Фролова все примерно так же: тренировки только для вратарей, сборы в Подмосковье, интенсивы и турниры в других городах.
«Наверное, у меня есть от деда черта делиться, – рассказывает Фролов. – Я вожу приз лучшему вратарю XX века от Международной федерации футбольной истории и статистики в другие города, в которых провожу мероприятия. Никому не передаю в руки, но разрешаю потрогать и сфотографироваться. Ребятишки в Ростове-на-Дону, Уфе, Челябинске, Перми и Новосибирске видели такую всемирную реликвию. С ней фотографируются и дети, и их родители, и бабушки и дедушки».
Еще Василий развивает бренд Lev Yashin Style – выпускает сумки и перчатки и занимается школой с женой и Ярославом Яшиным, тренером и однофамильцем дедушки.
«Я верю, что Лев Иванович мне каким-то образом помогает оттуда, – говорит Фролов. – Посылает важных людей. Например, супругу, встретившуюся мне в очень непростой период, когда я был потерян по жизни, не понимал, что вокруг происходит. Ей я обязан всем.
И Выборга Коцейча. Представьте: ты занимаешься легкой атлетикой, думаешь, что классно бегаешь, а потом выясняется, что ты и ходить-то толком не умеешь. Не то что бегать. Вот такое у меня было ощущение после поездки к нему в академию – будто мы лет на 15 отстаем от сербов. Вернувшись в Россию, 70% прежних наработок перечеркнул.
С того момента моя школа начала расти: если на первые сборы ездили шесть вратарей, то на один из последних в Суздаль – 76. Со всех уголков страны.
Жалко только, что в Сербию сейчас нереально попасть – билеты по 100 тысяч стоят и вместо трех рейсов в день три в неделю».
Больше всего Фролова поразила работа с ментальными качествами вратарей.
«Когда мы включаем музыку, особенно ритмичную и танцевальную, то это хочешь или не хочешь добавляет настроения, – объясняет он. – Нам хочется двигаться, веселиться. Если делать так регулярно, организм будет привыкать вырабатывать гормоны счастья при выходе на матч.
А если на тренировках ор и крики, то через год ты привыкнешь испытывать стресс и страх. Потому что организм адаптируется – надпочечники привыкают выбрасывать определенные гормоны, когда ты в определенной ситуации. Вот мы были с вами на стадионе «Динамо» – и мне было приятно и весело, а пришли сюда, на Ваганьковское кладбище, – и я погрустнел».
Наследником Яшина в «Динамо» стал не внук, а Антон Шунин. Василий не жалеет, а очень рад за него и знает – дедушка помогает ему, посылает силы, энергию и людей
«После карьеры он не смог найти дело, которое бы его вдохновляло, – рассказывает Василий Фролов. – Льва Ивановича сделали начальником команды , но по сути он был главным лицом «Динамо». Заходил в раздевалку и мотивировал ребят.
Тренер – организационная работа. Лев Иванович не был руководителем. Не работать он не мог, [проводил] много времени на рыбалке, искал себя – пытался найти что-то, но никакая работа удовольствия ему не приносила.
С завершением карьеры Лев Иванович стал угасать. Ему не хватало спортивного адреналина, возможности рисковать, зрителей».
В 1986-м Яшину ампутировали правую ногу выше колена. У него развился рак желудка: из-за курения, ужасного питания во время войны и работы на заводе в молодости. 20 марта 1990 года Лев Яшин умер.
«Это был день рождения моей мамы – рано утром она приехала к дедушке. Он уже лежал в больнице, плохо себя чувствовал. Выпили символически по рюмочке, поговорили, и мама поехала на работу. А спустя два-три часа раздался звонок: «Льва Ивановича не стало».
Я помню похороны дедушки. Стою у могилы – и вижу огромную гору цветов. Ощущение, что дедушка где-то рядом. И непонимание, почему все грустят. Мама рассказывала, что я в какой-то момент резко начал спрашивать: «Дедушка, ты где? Ты где спрятался?» И начал его искать. А все окружающие подались в слезы.
С тех пор 22 октября вот здесь на Ваганьковском обычно собираемся каждый год. Семья, динамовцы, все-все-все. На день рождения тут всегда много народу».
Рядом похоронена главная женщина в жизни Яшина – его супруга Валентина Тимофеевна.
«Валентина Тимофеевна с удовольствием всегда смотрела футбол – очень переживала за «Динамо». Ходила на все матчи, пока позволяло здоровье, знала всех вратарей во всех клубах РПЛ. На все свое мнение – причем такое экспертное. В студии «Матч ТВ» бы точно не затерялась.
Ее любимчиком, отдушиной был Антон Шунин. Он олицетворял для нее преемственность. Во-первых, динамовец с детского возраста. Во-вторых, его отношение – он искренне любил клуб. Не уходил даже в самые тяжелые годы. И очень трепетно относился к Валентине Тимофеевне: когда она еще приходила на стадион, прямо бежал к ней, только увидев.
И знаете ведь, что у Валентины Тимофеевны и Льва Ивановича была традиция: он перед игрой выбегал к ней, а она целовала ему руки? И вот Антон Шунин – единственный, кроме Льва Ивановича, кому бабушка тоже перед матчем целовала руки. Такая красивая история.
Я очень рад за Антона, что его карьера так сложилась. Мы ведь с ним вместе в динамовской школе были – он 87 года, я 86-го. Вместе на сборы ездили. Даже были моменты, когда Антону говорили: «Смотри, как Вася делает упражнение по технике». Но со временем я эту конкуренцию проиграл.
Если сейчас оглядываться назад, конкуренты у меня были сильные: Шунин, который множество рекордов поставил за «Динамо», Артем Ребров, в качестве капитана ставший чемпионом со «Спартаком». Помню, в 2016-м сидел на стадионе – матч «Динамо» и «Спартака»: выходят на поле два капитана – Шунин и Ребров.
Подумал: «Господи, ну проиграл и проиграл я эту конкуренцию. Таким ребятам проиграть не стыдно».
Я всегда очень переживал за Антона – писал после каждой игры практически. Как-то так выходило, что я его карьеру проживал как свою. Как карьеру, которую сам хотел бы провести в «Динамо».
Поэтому сейчас я вообще не переживаю, что не стал футболистом, потому что Антон сделал это за меня. А я занимаюсь другим делом – помогаю молодым вратарям становиться лучше. Получаю от этого максимальное удовольствие.
Для меня важно, что бабушка увидела, как у меня стало получаться. Поначалу она немного не понимала, почему я ушел из академии. Для нее «Динамо» – это мифическое и прекрасное божество. Она боялась, что я не справлюсь один вне этого божества. Потом я приглашал ее на турниры, которые проводит школа.
Она приходила как почетный гость и радовалась, что ее внук такое организовал: вратари со всей страны, призы, подарки. Последний год жизни она постоянно интересовалась, как идут дела у школы.
Я чувствую, что сейчас дедушка – мой помощник, который посылает сверху людей, дает много сил и энергии. Я больше не боюсь его подвести. После каждого мероприятия, когда вижу радостные глаза детишек-вратарей, я кайфую и благодарю вселенную.
Мне бы хотелось думать, что он мной гордится».
Телеграм-канал Ярослава Сусова
Телеграм-канал Артема Терентьева
Живой Лев Яшин: самогон от русского народа и прощальный матч на «Сан-Сиро»
Вселенная Льва Яшина в 14 предметах
Фото: Ярослав Сусов; Василий Фролов; Gettyimages.ru/Dennis Oulds/Central Press, Keystone/Hulton Archive; Lantyukhov Sergey/news.ru, rfpl_org/Instagram.com/Global Look Press; East News/STAFF / AFP; РИА Новости/Алексей Хомич, Дмитрий Донской, Сергей Величкин, Александр Вильф
Источник: sports.ru