Лихие 90-е в европейском футболе.
«Этот вердикт создает хаос. Они пытаются убить футбол в Европе», – так президент УЕФА Леннарт Юханссон в декабре 1995 года реагировал на решение суда Евросоюза в пользу бельгийского футболиста Жана-Марка Босмана, которое привело к полной перестройке системы трансферов.
Тридцать лет спустя новым Босманом называют другого игрока – Ласса Диарра, который в конфликте с «Локомотивом» оспорил действующие правила разрыва контракта.
«Решение по делу Босмана положило конец трансферным выплатам за свободных агентов. А сегодня речь идет о возможности для игроков покидать клубы в течение срока действия контракта. Это затронет гораздо больше футболистов. Во всех других секторах экономики специалисты на контракте могут уйти из компании. Но в мире футбола все иначе. Мы хотим дать игрокам власть, которая, по нашему мнению, принадлежит им по праву», – объяснял один из адвокатов Диарра Мартин Хиссель.
Как изменится система трансферов, пока не знает никто. Но ФИФА уже анонсировала глобальный диалог с заинтересованными сторонами.
А сколько времени ушло на перемены в прошлый раз, когда суд встал на сторону Босмана?
Илья Коваль окунулся в лихие футбольные 1990-е.
Босмана отказались отпускать даже после истечения контракта – сомневались в покупателе
Жан-Марк Босман был непримечательным футболистом: начинал в льежском «Стандарде», но не потянул уровень и в 23 года перешел более простенький «Льеж». Там получал 120 тысяч бельгийских франков в месяц (по курсу пересчета в 1999-м это 3000 евро) и был игроком запаса. В 1990-м двухлетний контракт подходил к концу, и «Льеж» предложил новый, оценив игрока в минимальные 30 тысяч в месяц (или 750 евро). Меньше по правилам бельгийской федерации предлагать было нельзя.
Босман логично отказался от четырехкратного урезания зарплаты. Но благодаря этому офферу «Льеж» сохранил право на компенсацию от любого клуба, который заинтересуется Босманом – хотя их контракт истек. Таковы были правила.
Казалось, бельгийца выручит «Дюнкерк» из второй французской лиги. Он пообещал игроку 100 тысяч франков в месяц и подписной бонус в 900 тысяч. С «Льежем» согласовали такую схему: 1,2 млн франков за годовой контракт и еще 4,8 млн «Дюнкерк» заплатит, если захочет подписать Босмана надолго.
Но «Льеж» засомневался, что у французов найдется такая сумма и отказался выдавать трансферный сертификат. Переход сорвался, а Босман де-факто завершил профессиональную карьеру и следующие пять лет ходил по судам.
К слову, в деле Босмана ФИФА даже не была среди ответчиков – игрок судился с УЕФА, Федерацией футбола Бельгии и «Льежем». Дело в том, что первый унифицированный трансферный регламент ФИФА появился только в 1991 году, за год до несостоявшегося перехода Босмана. До этого трансферы регулировались национальными федерациями и договоренностями между клубами. При спорах включались вышестоящие органы – например, в Европе УЕФА. Но когда дело Босмана дошло до Суда ЕС, действовали уже трансферные правила ФИФА, которые просто систематизировали существовавшие тогда практики.
Дальнейшая история жизни бельгийца – трагикомедия. Вот гротескная прямая речь Босмана из интервью немецкому таблоиду Bild в 2019-м:
«Тяжесть решения суда была невыносима для одного человека. Я добился того, чего не мог сделать ни один министр. А то, что после этого клубы обращались со мной как с предателем и куском дерьма, глубоко меня задело. Иногда я начинал пить уже с утра, чтобы освободить голову.
В 1997-м тогдашний генсек ФИФА Мишель Цен-Руффинен предложил 310 швейцарских франков (около 205 тысяч евро на момент введения общеевропейской валюты – Спортс), чтобы я не продолжал судебные тяжбы. Я был уже сыт по горло, так что взял деньги. От профсоюза FIFPro получил еще 300 тысяч евро, от бельгийской федерации – 450 тысяч евро. Что-то ушло на адвокатов, 33% съели налоги. Я купил два дома – один пришлось продать из-за долгов по налогам, в другом сейчас живу. Надо признать: я здорово жил – красивые женщины, дорогие рестораны, Porsche Carrera за 45 тысяч евро… Во время биржевого кризиса в 2008-м я потерял много денег.
Получал социальную помощь в размере 577,57 евро, правда в ней мне отказали в 2015-м, потому что я получаю еще деньги от FIFPro – 2000 евро ежемесячно. Я уже достаточно стар, чтобы бояться, смогу ли я оплатить счета за отопление или перечислить 200 евро алиментов бывшей жене. Вы, кстати, видели мой бассейн в саду?»
До Босмана было другое решение Суда ЕС, но УЕФА обошел его с помощью «джентльменского соглашения»
В декабре 1995-го европейский суд вынес исторический вердикт: требовать компенсацию за футболиста с истекшим контрактом незаконно. И устанавливать лимиты на легионеров из других стран ЕС – тоже.
Так в футболе появились свободные агенты, а в Евросоюзе сняли ограничения на европейских игроков.
Интересно, что лимит на иностранцев должны были отменить еще за 20 лет до этого. В 1976 году футбольный агент Гаэтано Дона пожаловался, что итальянский клуб «Ровиго» отказался оплачивать размещенное им объявление в бельгийской газете о поиске игроков (суровый скаутинг 1970-х). В клубе объяснили, что кандидаты из Бельгии были не нужны из-за запрета на легионеров. Хотя, согласно материалам дела, сами же зачем-то попросили Дону поискать подходящих футболистов за границей.
Суд счел ограничения на легионеров из стран ЕС в Италии дискриминационными, но не обязал их снять – то ли из-за абсурдности дела, то ли из-за еще не набравшей популярности евроинтеграции. Вместо этого УЕФА попросили разработать нормы, не нарушающие закон.
Результат: в 1978-м европейским клубам разрешили приобретать сколько угодно легионеров, но на поле одновременно можно было задействовать только троих. В 1991-м правило смягчили: три любых легионера на поле и еще два ассимилировавшихся, то есть отыгравших в стране более пяти лет.
Правило 3+2 окрестили «джентльменским соглашением» ЕС и УЕФА. Почему его одобрил еврокомиссар по делам внутреннего рынка Мартин Бангеман, несмотря на противоречие закону, – неизвестно. Возможно, бывшему министру экономики ФРГ Бангеману футбольные дела казались мелочью.
После Босмана Еврокомиссия взялась за футбол и потребовала реформировать всю трансферную систему
В декабре 1995-го футбольные чиновники проснулись в новой реальности. После вердикта по делу Босмана Еврокомиссия не собиралась заключать никакие джентльменские соглашения – ее устраивало только полнейшее соблюдение решения суда и даже более глубокие изменения.
Уже в 1996-м она пригрозила ФИФА и УЕФА новым разбирательством в случае игнорирования суда.
Поначалу футбольные чиновники ответили, что оставят без изменений правила, которые прямо не затронуты в деле Босмана. Но политическое давление нарастало.
В 1997-м ФИФА представила в Еврокомиссию первую версию обновленного трансферного регламента: с отменой компенсации за свободных агентов и лимита на игроков из стран ЕС в соревнованиях УЕФА.
Хотя фактически устаревшие правила на тот момент уже не действовали: летом 1996-го Эдгар Давидс и Микаэль Райцигер бесплатно ушли от финалиста ЛЧ «Аякса» в «Милан», одними из первых воспользовавшись делом Босмана. Год спустя той же тропинкой последовал Патрик Клюйверт. «Было сложно подготовиться, ведь никто не знал, какими будут последствия. Мы сразу (после вердикта по делу Босмана – Спортс) попытались уговорить игроков подписать длительные контракты, но многие предпочли уйти свободными агентами», – вспоминал тренер амстердамцев Луи ван Гал.
Когда регламент вступил в силу, Еврокомиссия потребовала более детальных правок: ограничить трансферы для несовершеннолетних игроков и позволить футболистам обращаться в гражданские суды для разрешения споров.
Попутно в Еврокомиссию поступали многочисленные жалобы от игроков и клубов по разным аспектам регламента. Поэтому в декабре 1998 было запущено расследование международной трансферной системы.
ФИФА и УЕФА тормозили шесть лет, а после дедлайна от ЕС переписали правила за пару месяцев
Реформы замедляли и нежелание меняться, и разногласия между футбольными организациями. ФИФА вела переговоры с профсоюзом игроков FIFPro, фактически отодвинув УЕФА от разработки новых правил.
УЕФА, который представляет большинство крупнейших футбольных федераций, насторожился. «ФИФА пыталась договориться с игроками напрямую, а мы договаривались с лигами, которые представляют клубы. Конечно, мы хотели поговорить и с игроками, но узнали, что ФИФА и игроки отдельно вели тайные переговоры, поэтому профсоюзы футболистов уже не хотели общаться с УЕФА», – рассказывал чиновник УЕФА на правах анонимности.
В УЕФА опасались, что согласованные ФИФА и профсоюзом правила дадут игрокам слишком много привилегий.
Время шло, и к лету 2000-го из переговоров не родилось никакого черновика. Тогда Еврокомиссия поставила дедлайн для плана – 31 октября, пригрозив провернуть изменения в одностороннем порядке.
Пинок сработал: УЕФА собрал единую рабочую группу под руководством вице-президента организации Пера Омдаля и при участии ФИФА, представителей лиг и профсоюзов. Первый черновик отправился в Еврокомиссию за четыре дня до дедлайна.
FIFPro хоть и был вовлечен в переговоры, но сразу дистанцировался от итогового документа. Среди прочего профсоюз не устроили те самые статьи, которые теперь обжаловал Диарра – ограничения в поиске нового клуба в случае расторжения контракта. Были и другие разногласия: например, из-за механизма солидарности молодой игрок без контракта фактически мог оказаться в ситуации Босмана – за него надо было бы платить компенсацию. Вместо вшитых в переходы солидарных выплат FIFPro выступал за создание общего фонда солидарности для распределения денег между богатыми и бедными клубами.
Тем не менее Еврокомиссия в целом положительно оценила план ФИФА и УЕФА, назвав его «явным прогрессом после двух лет дискуссий».
«Со временем, в ходе диалога мы пришли к взаимопониманию. Это было нелегко, некоторые встречи нас [УЕФА] разочаровывали, и я могу представить, что их [Еврокомиссию] тоже. Но даже если мы не смогли сблизить наши позиции, то хотя бы лучше поняли друг друга», – вспоминал анонимный чиновник УЕФА о последующих встречах.
Дальше уже дело техники: к марту 2001-го переговорщики согласовали 11 базовых принципов нового трансферного регламента. Так был заложен фундамент современных правил:
● два трансферных окна – одно перед стартом сезона и одно посередине;
● компенсация за подготовку игрока до 23 лет и механизм солидарности;
● минимальная и максимальная длительность контрактов – 1 и 5 лет соответственно (в регламенте прописали возможность и более длительных соглашений в соответствии с законами отдельных стран);
● возможность для игроков менять клуб только раз за сезон;
● соразмерные санкции к игрокам и клубам за односторонний разрыв контракта без уважительной причины;
● создание эффективного арбитражного органа (так родилась палата ФИФА по разрешению споров).
Путь от вердикта по делу Босмана до компромисса занял шесть лет и три месяца.
Новый трансферный регламент вступил в силу 1 сентября 2001 года, а в июне 2002-го Еврокомиссия окончательно закрыла расследование международных трансферов в футболе.
«Новые правила ФИФА находят баланс между фундаментальным правом игроков на свободное передвижение и стабильностью контрактов, а также законной целью обеспечения целостности спорта и чемпионатов. Теперь у футбола есть юридическая стабильность, необходимая для дальнейшего развития», – сказал еврокомиссар по вопросам конкуренции Марио Монти.
У профсоюза были иные оценки.
«FIFPro привлекли к переговорам, потому что Еврокомиссия сочла необходимым учесть мнение игроков. Но наше влияние оказалось не на том уровне, на который мы рассчитывали. Результат переговоров был компромиссным и в определенной степени приемлемым для FIFPro, так как в принципе должен был улучшить положение игроков. На тот момент казалось, что свободное передвижение для них станет доступным. Тем не менее разочаровывает тот факт, что Еврокомиссия впоследствии не проводила оценку этой системы, как было согласовано в 2001 году», – рассказывал директор FIFPro по юридическим вопросам Вил ван Меген.
***
В быстро написанном под дедлайн регламенте содержался потенциальный конфликт. Некоторое время у игроков не было и мысли жаловаться на обновленные правила, ведь они получили важные права.
Но спустя годы международные трансферы и статус свободного агента перестали восприниматься как привилегия, став обыденностью. К 2024-му назрела необходимость новых реформ.
Какими они будут?
«Европейский Паровоз» – в телеграме
Фото: Rainer Dahmen/Global Look Press; Gettyimages.ru/Alexander Hassenstein, Shaun Botterill
Источник: sports.ru